«Штурмфогель» без свастики - Страница 63

Из Германии Виктора перебросили во Францию. Там его и встретил Павел, но вида не подал, Виктор, рискуя провалиться, предупреждал, чтобы он, Павел, не шел на первую явку, уже засеченную гестапо.

— Ну что ж, выпьем, Владимир Николаевич, за мертвых, выпьем и за живых…

— Расчувствовался? — прищурился Зяблов.

— Работа, сами знаете, у нас нервная, — не то в шутку, не то всерьез ответил Павел.

Зяблов, думая о чем-то своем, собрал в газету остатки еды и спрятал пакет в стол. Потом он достал из сейфа толстую папку с надписью «Март».

— Ну, давай, дорогой товарищ Март, разберемся, что к чему…

За черным окном посвистывал ветер. Неизвестно, как он проникал через стекла и тихо шевелил плотные старые шторы.

На ночной улице властвовала тишина. Кружил только мягкий и крупный снег.

— Итак, — проговорил Зяблов, — первая часть твоей работы, начиная со Швеции и Испании, выполнена тобой неплохо… Стравливал по возможности Хейнкеля с Удетом, Мессершмитта с Хейнкелем, лишал Вайдемана уверенности в новой машине, ухаживал за дочерью Зандлера… Связь между нами, Перро — Регенбахом и тобой осуществлялась тоже нормально. Эрих Хайдте и, конечно, Ютта работали по его заданиям. Но Ютту мы потеряли. Перро погиб. Гестаповцам удалось разгромить крепкую и многочисленную подпольную антифашистскую организацию «Роте капелла». Ею руководили коммунисты Арвид Харнак и молодой офицер Харро Шульце-Бойзен. Не стало таких стойких антифашистов, как писатель Адам Кукхоф, Ион Зиг, Ганс Коппи, Вильгельм Гуддорф, Вальтер Хуземан… Потери серьезные.

Полковник подошел к батарее и приложил к ней зябнущие руки.

— Были ошибки. Первая: кража радиостанции с «Ю-52»… Слава богу, что эта история сошла с рук. Пока сошла. — Зяблов поднял палец. — В руках Коссовски веская улика: Ютта пользовалась этой рацией. Коссовски сейчас в госпитале, но будь спокоен: выздоровеет и все поставит на свои места.

— Да, история рискованная. Но добывал рацию Эрих. Я не знал, что наша испортилась.

— Все равно Коссовски может нащупать твои связи с Хайдте. Вторая ошибка: зная о том, что функабвер прислал мониторы в Аугсбург и Лехфельд, ты все же попросил Ютту передавать сведения об объекте «Б», то есть о «фокке-вульфе».

— Вы требовали срочного ответа на запрос.

— Понимаю. Важно было знать, что это за птица — новейший истребитель — и какого сделать на нее охотника. Но рисковать радистом я бы лично не стал, поискал бы другие возможности.

— Я не знал о том, что приехал Коссовски. Он жил в Лехфельде нелегально.

— Ну и что же из этого? Коссовски не Коссовски, а функабвер-то был.

— Они вытащили свои мониторы из водосточных труб, и машины перебросили их в какое-то другое место.

— Они ловко провели тебя, Мартынов. Ты видел в городе закрытые армейские машины?

— Видел.

— Так антенны они спрятали под брезент. Эти машины были даже замаскированы под санитарные.

— Точно! Я видел несколько санитарных машин, хотя в них особой надобности не было.

— Вот-вот. Ну ладно. Расскажи мне об Эрихе Хайдте. Он скрылся или попал в гестапо?

— Скрылся. Я просил вас убрать Коссовски.

— Пока это сделать невозможно, Павел. Мы не можем послать человека с единственным заданием убрать Коссовски.

Зяблов выключил свет и раздвинул шторы. Занималась робкая зимняя заря. Улицы и дома были в белом. По замерзшей Москве-реке тропкой шли женщины на работу в первую смену. Кое-где висели аэростаты заграждения, высеребренные инеем.

— Как ты думаешь, они все же успеют бросить «Штурмфогель» на фронт?

— Трудно сказать. Мессершмитт продолжает доводку на свой страх и риск.

— Значит, торопится?

— Выходит, так.

— Деталь существенная. Дальше?

— В Германии начинает ощущаться недостаток топлива — бензина, керосина, масла. В скором времени это отразится и на «Штурмфогеле». Кроме того, не хватает летчиков. Факт, что нас бросили сейчас на фронт, говорит сам за себя.

— Помаленьку выбиваем, значит?

— Да. Летные школы не в состоянии удовлетворить нужды люфтваффе.

— Понадеялись на молниеносную войну, да просчитались, — засмеялся Зяблов.

— Гитлеровцы возлагали большую надежду на асов. У них такое неофициальное звание присваивается тому, кто сбил не меньше десяти самолетов противника.

— Вот в первую мировую из девяти тысяч самолетов пять сбили асы, — проговорил Зяблов, — этакие воздушные снайперы.

— У немцев своеобразная тактика: асы могут выбирать цель, какую хотят, и летают, куда хотят. На свободную охоту. Но асам надо отдать должное: они хорошо знают слабые и сильные стороны нашей авиации. Они виртуозно владеют самолетом, разумеется, смелы, дерзки, расчетливы… Спортивный дух, жажда боя — вот что ими движет.

— Ничего, у нас тоже есть асы, и не одиночки, как барон Рихтгофен или граф Эйхенгаузен, а тысячи толковых ребят.

— Это я почувствовал на себе, — улыбнулся Павел, потирая шею.

— Вот-вот, а еще крест нацепил. — Зяблов, помолчав, серьезно спросил: — Какие модификации «Ме-109» применяют фашисты у Сталинграда?

— «Мессершмитт-ЮЭФ», «109Г», «109Г2»… Но все эти модификации только утяжеляют машину. Больше пулеметов — добавочный вес, поставили более вместительные баки с горючим — тоже, увеличили скорость, форсируя двигатель, — опять же лишний вес. В результате Вилли снизил показатели скороподъемности, вертикального и горизонтального маневра. А вот «фокке-вульф» — машина хоть и тяжеловатая, но серьезная. Конструкторам надо призадуматься, чтобы наши истребители могли бить и этот самолет.